Елена Ямпольская: «Что считала верным, за то и билась»

Заключительный период работы VII созыва Госдумы оказался настолько насыщенным, что этого интервью мы ждали несколько месяцев. Правда, были уверены, что оно состоится: Елена Ямпольская всегда выполняет обещанное. Разговор получился честным и искренним. Впрочем, по-другому у Елены Александровны не бывает, именно так она и живёт – не по-чиновничьи, а по-человечески: если инициатива, то продуманная и выстраданная; если битва, то упорная и до победы; если беседа, то всерьёз и по душам.

В интервью порталу istorianaroda.ru кандидат в депутаты Госдумы VIII созыва Елена Ямпольская делится итогами трёх лет работы в должности председателя думского комитета по культуре и рассуждает о важности «живого» отношения к любому делу, будь то публикация в СМИ, законотворчество или воспитание ребёнка.

— Елена Александровна, многие Ваши законодательные инициативы (да и творческие – достаточно вспомнить песню «Марш Бессмертного полка») связаны с темой Великой Отечественной войны. В этом году мы отметили 80-летие начала войны, до столетия Победы остаётся менее четверти века. Как Вы думаете, пройдёт ли по улицам нашей страны Бессмертный полк в 2045 году? Хотите ли, чтобы прошёл? Для этого что-то нужно делать или сам собой сработает «культурный код»?

— Уверена, что «Бессмертный полк» — это надолго. Вообще, считаю шествие «Бессмертного полка» наивысшим художественным достижением постсоветской России. Для каждого отдельного человека это личный душевный порыв. А в целом — произведение искусства. Мы, к сожалению, стали забывать, что такое шедевр — единство формы и содержания, слившихся на пике. «Бессмертный полк» прост и абсолютно совершенен. Его инициаторам я присудила бы Государственную премию. Да, сейчас это общенародное действо, с лидером нации во главе, и это прекрасно. Но идея, насколько мне известно, возникла в Томске десять лет назад. Было бы справедливо отметить авторов.

— В феврале мы (Институт экономических стратегий) передали Вам экземпляр книги «История, рассказанная народом», в которой собраны рассказы ветеранов и тружеников тыла. В этой книге встречаются очень разные истории – по тону, по степени оптимизма и т.д. Читая рассказы очевидцев, пропитываешься не только чувством гордости за Победу, но и пониманием, насколько война безжалостна, страшна, несправедлива, насколько высвечивает в людях не только лучшее, но и порой, к сожалению, худшее. Как Вы считаете, нужно ли рассказывать подрастающему поколению всю правду или стоит придерживаться стройной «генеральной линии» и воспитывать на «эталонных» примерах?

— Я уверена в одном: надо как можно дольше, ещё на несколько поколений, протянуть нашу способность плакать — когда слушаем военные песни, смотрим лучшее кино о войне, стоим перед братскими могилами… Эти слёзы, действительно, нужны не павшим, а живым. Они очищают. Живая сердечная боль, живое сострадание, живой гнев и живая гордость — в них залог спасения. Дерево вырастает мощным и способно сопротивляться стихии, когда корни крепки и глубоки. Хотите уничтожить самое могучее дерево — погубите корни. Именно так ведётся идеологическая борьба в современном мире: никто не бросается с топором наперевес рубить ствол, это слишком заметно и небезопасно. Зато можно тайком подрезать корни, ядом сомнений и недоверия их поливать — остальное произойдет само.

У нас дома есть традиция: когда собираются близкие, друзья, вечером мы идём к роялю и начинаем петь. Всё подряд, что любим — от русского народного до Азнавура и Синатры. Но прежде всего, конечно, гениальное советское песенное наследие — Соловьёва-Седого, Пахмутову, Фрадкина, Богословского, Бабаджаняна… Шаинского и Крылатова — для дочери. А завершаем всегда «Днём Победы». Надеюсь, наша Ника это запомнит и по цепочке дальше передаст.

— Вы рассказываете, что читаете дочке хорошие стихи, воспитываете её на замечательных книгах и качественных отечественных мультфильмах. Нет ли опасения, что ей сложно будет находить общий язык с ровесниками? Мы сейчас друг друга хорошо понимаем во многом потому, что росли на одних и тех же книгах и фильмах…

— Ну, во-первых, моей дочке нет ещё и двух лет, поэтому речь идет не столько о системном воспитании, сколько о формировании благоприятной, вдохновляющей среды. Всё, что видит и слышит маленький ребенок, должно быть красиво и гармонично.

Мне гораздо важнее, чтобы впоследствии она находила общий язык с нами — её семьёй. А «ровесники» — понятие размытое. Это только кажется, будто поколения ментально однородны. Ничего подобного. Можно читать одно и то же, смотреть одно и то же, но видеть разное, воспринимать по-разному и вырасти абсолютно непохожими людьми. Вот пример просто для наглядности: я в детстве обожала Драгунского. Но меня «Денискины рассказы» научили одному, а Дениса Викторовича Драгунского — другому. Боже упаси, не говорю «лучше — хуже». Просто мы совершенно разные. Как и наши системы ценностей.

Нельзя заставить человека, в том числе собственного ребенка, полюбить то, что любишь ты сам. Можно только поделиться, показать. Вот мы и показываем — без принуждения. Понятно, что самое интересное у нас впереди: первый раз на концерт, в театр, в цирк... Впервые в Третьяковку. В музеи и соборы Кремля. В Михайловское, к Пушкину, чьи строки так или иначе звучат в детской каждый день.

— В ходе итоговой пресс-конференции в МИА «Россия сегодня» Вы перечислили немало важных инициатив, которые Вам удалось реализовать. В то же время осталось немало вопросов, за решение которых предстоит ещё долго сражаться. «Когда в товарищах согласья нет», – в общем, тревожный симптом. На Ваш взгляд, что мешает оперативному поиску этого самого согласия: разрыв в коммуникации, недостаточная настойчивость, конфликт интересов, недопонимание кем-то важности задачи или что-то ещё?

— Во-первых, хочу подтвердить, что многое удалось. На посту председателя комитета я проработала три года и многим из сделанного горжусь. В том числе инициативами о запрете отождествлять публично СССР и нацистскую Германию и о запрете публично демонстрировать изображения нацистских преступников, если в этом можно усмотреть их одобрение. При этом именно мне принадлежала и идея снять тотальный запрет на использование нацистской символики — благодаря нашему закону больше не надо замазывать свастику на рукаве у Штирлица.

Помимо этого, немало удалось сделать для отрасли. Мы внесли изменения в многострадальный 44-ФЗ, тем самым облегчив для театров и музеев систему госзакупок. Добились признания книготорговли социальным предпринимательством — то есть дали небольшим книжным магазинам шанс выжить. Под занавес созыва удалось довести до принятия — правда, пока в первом чтении — законопроект, защищающий муниципальные учреждения культуры от самоуправства местных властей. Не секрет, что при любых трудностях дома культуры и библиотеки первыми попадают под ликвидацию либо «оптимизацию». Однако не для того мы вносили в Конституцию статью «Культура поддерживается и охраняется государством», голосовали за нее всенародно, чтобы в итоге любой местный глава мог «оптимизировать» клуб, ни у кого ни о чём не спросив. Кроме того, я ценой личных потерь и наживания врагов остановила возмутительную, на мой взгляд, идею распространить торговлю алкоголем на все организации культуры.

Горжусь тем, что ряд моих предложений стали основанием для выхода поручений Президента. Вот кому я бесконечно признательна за поддержку. Без веского слова Президента, без его уникальной способности слушать и слышать, признаюсь честно, мне вряд ли удалось бы результативно пройти нынешний созыв.

Наш комитет обратился с предложением закрепить в законодательстве иной правовой статус бюджетных и автономных учреждений культуры, при котором сохранение культурных ценностей в библиотеках, музеях, архивах, а также сбережение творческого потенциала в театрах, оркестрах, хоровых и танцевальных коллективах, цирках будут гарантированно обеспечены государством.

Мы направили в Правительство письмо с обоснованием необходимости восстановить межбюджетные трансферты на пополнение библиотечных фондов. Я вышла к коллегам из исполнительной власти с предложением вернуть досрочное назначение страховой пенсии отдельным категориям творческих работников — артистам балета, музыкантам-духовикам, а также цирковым гимнастам, акробатам, эквилибристам и дрессировщикам хищных зверей. Минкультуры за, Минтруд против. Предлагает сосредоточиться на технике безопасности. Видимо, надо рассказать про технику безопасности львам и тиграм. Медным инструментам, которые доводят исполнителей до эмфиземы легких. Ну и с пуантами, уродующими стопы балерин, можно провести инструктаж по охране труда... Если удастся поработать в следующем созыве Думы, эта тема станет для меня одной из первых в повестке. Как и формирование библиотечных фондов. Бумажная книга абсолютно необходима для полноценного развития человека.

Что еще осталось нерешённым? Завис на подходе ко второму чтению законопроект о снятии избыточной возрастной маркировки с произведений литературы и искусства, из-за которой практически вся отечественная и мировая классика оказалась закрытой, как минимум, до 16 лет. Наш комитет идет на все разумные компромиссы, чтобы снять замечания официальных лиц и ведомств (а зачастую — просто развеять неопределенные сомнения «как бы чего не вышло»), но выхолостить суть законопроекта мы не можем. Даст Бог, продолжим диалог и попытки убеждения в новом созыве.

Мне не свойственно впадать в отчаяние либо теряться, если на законопроект поступают отрицательные отзывы. Точно знаю, что в той сфере, в которой мне доверено заниматься законотворчеством, я разбираюсь, скромно говоря, не хуже коллег из различных инстанций, которые эти заключения подписывают. Вдобавок у нас широчайшие связи и постоянный контакт с профессиональным сообществом. Комитет не выдвигает инициативы, не посоветовавшись с ведущими специалистами в соответствующей профильной области.

Точно так же у меня никогда не было нервного тремора по поводу количества инициатив. Считаю количественный показатель законотворческой работы бессмысленным. Законы не измеряются штуками — а также десятками и сотнями штук. Они измеряются степенью необходимости для общества. Все резонансные законопроекты, связанные в последние годы с моим именем, — это личные идеи. Не «присоединилась к чужому», не «аппарат предложил» — что считала верным, за то и билась.

— Рады Вашему решению баллотироваться в восьмой созыв ГД: здравомыслие и верность «светлой стороне» – редкие и ценные качества для политика. Искренне желаем успехов на выборах, а вопрос будет о «человеческих» итогах Вашей работы в Госдуме. Что Вы переосмыслили за эти годы? Чем обогатились? Чему научились? От чего, может быть, отказались? Главный личностный урок/итог этих лет.

— Во-первых, спасибо за добрые слова. Сегодня от представителей СМИ это редкость. И совсем уникальное явление — искренний интерес журналистов к твоему делу, да вдобавок интерес, сопряжённый с компетентностью. Всё это свойственно вашему изданию, за что примите сердечную благодарность. Вы работаете, что называется, в «олдскульной» манере: считаем важным — пишем, считаем правильным — поддерживаем. Никаких закулисных договоренностей, никаких корреспондентов, растерявших где-то свои фамилии, словно официанты в кафе. Я проработала в прессе больше четверти века, прошла путь от стажёра до главного редактора, не пропустив ни одной ступени, и в отношении большинства публикаций, в том числе телеграм-каналов, могу с ходу определить, в чьих интересах совершаются те или иные информационные выпады, кто заказывает музыку или, наоборот, гробовое молчание, «блок» так называемый. Всё это не страшно, но прискорбно.

У меня есть реальная жизнь — где я зачастую в кровь бьюсь за законопроекты, воспитываю приёмную дочь, стараюсь сделать максимум для региона, где у меня нет никаких личных интересов. Все, кто в Челябинской области занимается культурой, подтвердят вам, что я по-прежнему прилагаю все усилия, чтобы обеспечить бюджетное финансирование гуманитарных нужд региона. Хотя уже много месяцев назад приняла решение, что баллотироваться в следующий созыв буду не от Южного Урала. Так вот, есть реальность, а есть некий морок, порожденный нездоровой журналистской фантазией, который зачастую и выдается в прессе за мою жизнь. Тем более радуют исключения и тем приятнее с такими исключениями работать.

Что касается того, чему научилась в Думе… Никогда не сдавайся. Будь твёрдой, если уверена в своей правоте. При этом держи уши открытыми для чужих аргументов — монополии на правду ни у кого нет. Не суетись. Не интригуй. Работай честно. Такой вот простой, даже банальный набор. Но мне хватает.

— «Для остановки нет причин – иду, скользя, и в мире нет таких вершин, что взять нельзя», – гласила надпись на майке, в которой Вы пришли на пресс-конференцию. Сложно поверить, что здесь нет подтекста. Это жизненное кредо? Девиз предвыборной программы? Или просто любите Высоцкого?

— Это жизненное кредо. Девиз программы, если хотите. И просто — очень люблю Высоцкого. 

Вот они — у меня за спиной, на стене в рабочем кабинете — Высоцкий и Шукшин. Под такими взглядами ни подхалтурить, ни струсить нельзя — стыдно будет. 

Беседовала Елизавета Макарова